Ракета из киндера

На площадке, тебя словно подхватывает мощный энергетический поток. Отсекая, ты оставляешь на берегу заботы арестантского мира, эту будничную постылую возню.
Я сижу у костра, протягиваю руки, грею их в пламени. Жар, треск углей, огонь словно живет отдельной жизнью, и сейчас приветствует меня.
Представьте, над городом где вы живёте, после 10 лет промозглой сырости, и вечных сумерек, неожиданно взошло солнце, и наступило лето.
Втроем, мы забрались в типи. Чивас остался снаружи. Его роль – Костровой(firekeeper), помогать ведущему церемонии, оставаясь снаружи.
Усевшись скрестив ноги, на расстеленных поверх земли одеялах, меня охватил щенячий восторг.
Играя, мальчишками, мы строим домики, шалаши, палатки… Понаблюдайте за кошкой в доме, которая вечно норовит куда-то забраться.
Чивас, по одному, на лопате подал раскаленные камни. Марсель, взяв их оленьими рогами, укладывал в очаг, на указанные Барахасом места.
Полумрак типи наполнился жаром и густым ароматом тлеющих на камнях трав.
Когда Чивас, снаружи опустил брезентовый полог, меня охватило смятение.

Полная, сколько не выпячивай глаза, темнота. Легкая паника, головокружение. Потеря ориентации, словно мир выдернули у тебя из-под ног. Я отпустил иллюзию контроля, отдался, растворился в этой темноте.
В последствии, я стану свидетелем, как некоторые арестанты, впервые попав в типи, паникуют. Кричат, просят открыть полог и выпустить их наружу.
Барахас из полого оленьего рога стал лить воду на камни, проговаривая незнакомые мне слова.
Стало жарко, как в русской парной. Издалека, донесся ритмичный стук барабана, и Барахас, отчетливым голосом запел.
Слова песни, понимание смысла происходящего, придут позже.
А пока… краски нового опыта, на фоне арестантских будней, полный мрак типи, влажный обжигающий пар, размеренные удары барабана и непонятные слова песни… Этот опыт, если не противиться, подхватывает тебя и забирает в свою, отличную от повседневности реальность. Он будоражит.
Закончилась песня Приглашения Духов. Барахас, отложив барабан, стал говорить. Его слова расстворялись в сознании, хотя смысл оставался понятен.
Каждый из нас, поочередно, представил себя духам предков и друг другу. Как мог, объяснил для чего он пришел на церемонию.
Последовала ещё одна песня. Барахас умудрялся одновременно бить в барабан и подливать воду на камни.

К концу первого раунда, стало нестерпимо жарко. Мне пришлось нагнуться, и коснуться щекой одеяла.
– Ахо Матакьяси! – Прокричали мы, и находящийся снаружи Чивас, откинул полог типи.
Мы передавали по кругу рог наполненный водой, и тихо говорили.
В этот момент, меня подхватила какая-то удовлетворенность, внутренняя тишина, Не покидавшая меня в последствии весь этот день. Пришла твердая уверенность – я там, где я должен быть. Словно, после долгих скитаний, я нашел свое место.
Второй раунд, когда типи наполнился жаром, и слова молитвы были произнесены, мы обменялись опытом, открывали, делились наболевшим. Те самые болячки, проблемы, не дающие нам покоя. Мы выпускали их. Мы говорили не друг с другом, участники церемонии лишь невольные свидетели. Мы общались с Духами Ушедших Вперед Предков.
Можно молчать, говорить вслух или про себя, говорит сколько угодно долго. Плакать, смеяться, кричать. Не раз я увижу, как сильные, проженные жизнью мужики, плачут словно котята.

Третьий раунд – самый короткий. Жар обжигает. Интенсивность барабанного ритма нарастает. Как могу, стараюсь отдаться жару, шепчу про себя повторяющиеся слова незнакомой песни. Этот ритм барабана, он позволяет зацепиться за него сознанием, этот ритм словно протягивает тебя через раскаленный воздух типи, очищая, выжигает твои эмоции.
После третьего раунда, напившись воды и отдышавшись, раскуриваем и пускаем по кругу трубку. Считается, с дымом уходят в земли предков наши эмоции, мольбы, пожелания. Всё то, что мы выговариваем во втором раунде и о чём поём в третьем. Никотин ударяет в голову. Пальцы дрожат.
После того, как трубка выкурена, Барахас приглашает меня войти в круг.
Четвертый раунд. Мы отправляем духов назад, посвящаем песню природе, всему живому окружающему нас.